Нечто большее

Фото Татьяна Сафронова

Я осторожна с категоричными психологами и помогающими практиками. У которых есть черное и белое, которые охотно выдают ярлыки на основе проективных методик и тестов.

Я не слишком доверяю всезнающим психологам и помогающим практикам. Которые забывают: «чем больше я знаю, тем больше я не знаю».

Я предпочитаю не работать с теми, кто с первой встречи готов уверено диагностировать «по учебнику» — в чем проблема у человека, куда и к чему его следует «привести».

И наконец могу сформулировать — почему.

Такой подход не принимает во внимание «НЕЧТО БОЛЬШЕЕ».

Далеко не все в состоянии выдерживать ту неизвестность и неопределенность, которую даёт допущение, что каждый человек — не готовая схема, а целая неизведанная Вселенная, со своим глубоким непознанным субъективным миром, с миром, который о большем….

В осознании этого мне помог мой любимчик прошедших нескольких месяцев — Джеймс Бьюдженталь — и его книга «Искусство психотерапевта».

Оставлю цитату из неё здесь, как нечто очень сильно определяющее мою работу и мое бытие в профессии.

«Там, где я очаровывался людьми, предполагая, что в них есть нечто большее, чем они постоянно демонстрируют, курс психологии делал людей чем-то меньшим.

Психологические эксперименты, психологическое тестирование, психологическая теория — все они были очаровательны, давали мне ощущение новой силы, учили меня многому про людей, но ничего реально не давали для того, чтобы я мог узнать людей — или себя.

Да, всегда было это нечто большее. Нечто большее, чем то, что могли мне рассказать люди, которых я интервьюировал и тестировал. Нечто большее, чем раскрывали результаты тестирования. Нечто большее, чем могли показать загадочные пятна Роршаха и другие новые проективные методы с их странными процедурами. Нечто большее, чем могла выявить моя развивающаяся интуиция. Всегда нечто большее.

Поэтому — Великий Боже! — и во мне самом всегда было нечто большее. Всегда больше, чем я мог контролировать. Больше того, что я мог обдумать. Больше того, о чем я мог писать или говорить. Больше, чем мог увидеть мой психотерапевт. Больше, чем могли дать мне мои тревожные вздохи и пробуждение в холодном поту по ночам. Больше, чем то, куда могли проникнуть мои глубочайшие желания, усилия, мольбы, устремления. Всегда нечто большее.

И теперь я все еще спрашиваю, что же это за ускользающая сущность? В «Агонии и экстазе» Стоуна, Микеланджело снова и снова спрашивает: «Откуда приходят мысли?» Когда я говорю с кем-нибудь вдохновенно или прерывающимся голосом, откуда приходят мои последние слова? Когда я пишу сейчас это предложение, чтобы вы его сейчас прочитали (хотя это совершенно разные «сейчас») — откуда приходят эти слова? Всегда есть нечто большее.

Иногда эти вопросы кажутся бессмысленными, в них смешиваются безумие и отчуждение. Иногда они кажутся самыми важными вопросами, которые когда-либо ставило человечество. Как мы можем перейти к любому другому вопросу, если не можем даже сказать, откуда мы сейчас берем свои мысли? Всегда есть нечто большее.

…

Мир чего-то большего — это субъективный мир, о котором мы знаем так мало. Конечно, есть много теорий о нём, но он смеется над нашими теориями, это все время проявляется в том, как много лежит вне их.»

​